Существует пантеон классиков, в который входят отобранные временем и критиками авторы. Иногда туда попадают даже и отобранные читателями, но это редкость. На них можно только молиться, иногда ещё боготворить. Но насколько заслуженно занимают свои места жители этого пантеона?
Мне не нравится тот факт, что формирование списка классиков производит совсем небольшой состав критиков. В классики иногда попадают авторы, которых никто, кроме критиков, и не читает. Для меня классик — это автор, произведения которого пережили не только своё поколение, но и несколько последующих. А как автор может жить? Только на книжной полке, только тогда, когда произведение востребовано читателями. Нет читателей — нет классика. Периодически можно слушать рассказы о писателях или режиссёрах, которых, как оказывается, никто и не знает. Кому-то они нужны?
Но бороться с этим сложно, почти невозможно. Дело в том, что кроме критиков почти никто книг и не читает. Не то чтобы совсем не читают книги, но желающих почитать что-то, кроме любовных брошюр и детективов в мягком переплёте, совсем немного. Такой вот замкнутый круг. При этом читатели при выборе книги для чтения ориентируются не только на советы друзей и родственников, но и на список жителей пантеона классиков. Прописка Чехова в классиках не вызывает сомнения ни у кого. Это справедливо?
С одной стороны — да. Он хорошо пишет. Манера изложения у Чехова затягивающая и манящая. Он хорошо прорисовывает характеры и мотивы поступков. Природой он интересуется редко, но и редкие описания природы у него хороши. Очень большой словарный запас дополняет общую благостную картину, описывающую способности автора. Тут вопросов нет. Всё это вполне может и должно привлечь читателя, но что получит читатель вместе с умением писать?
У Чехова всё всегда плохо. Герои его произведений безвольны, никчёмны и не в состоянии ничего делать. Всё происходящее сводится к фразе «всё пропало». Сады распродают, чайку убивают, ни одного хорошего окончания. Возьмём за основу предположение, что книги должны чему-то учить, получается, что книги Чехова ничего созидательного в голову читателя положить не смогут. А что если читатель, читая книги Чехова, с дуру подумает, что книги Чехова про реальную жизнь?
Приняв за основу миропорядок Чехова, можно ложиться в гроб, помирать. Он не учит созиданию и созданию. Он учит только уничтожению и разрушению. Он говорит только о том, что всё плохо всегда и сколько не барахтайся — ничего хорошего в жизни быть не может. В гроб и умирать. Начитавшись Чехова можно позабыть, что все страдания его героев происходят на фоне реальной жизни. В этой жизни строят дома, сеют овёс и плывут открывать Северный полюс. Именно так: душевные страдания чеховских героев не являются жизнью, это всего лишь эпизод, при том весьма незначительный, на фоне реальной жизни, где всё создаётся, строится и растёт.
Применение Чехова нужно очень жёстко дозировать, как лекарства, содержащие наркотические вещества. У них схожий эффект, они уводят от реальности и заставляют жить в вымышленном мире. Согласитесь, это ни к чему хорошему привести не может. При этом оборот наркотических веществ контролируется множеством организаций, а оборот Чехова свободен и бесконтролен.
Так как быть? С одной стороны автор вполне заслуженно претендует на титул классика, с другой стороны он вредит умам читателей. Что с ним делать? Критики не могут себе позволить отсутствие среди классиков Чехова, а читатели могут испортить себе жизнь. Подумайте сами, что вы думаете про это?