Сколько раз вы встречали заголовок «Купленная за бесценок ... оказалась редким артефактом за миллионы рублей»? Почему подобные новости появляются с завидной регулярностью? Потому что ценность любой вещи, в том числе картины, вазы, часов, определяется только и исключительно исходя из авторитета оценщика.
Ценность вещей не имеет никакого цифрового выражения. Сегодняшний артефакт стоимостью в миллионы в момент своего создания мог быть грошовой вещью. Он мог создаваться даже не мастером, а подмастерьем и мог иметь сугубо прикладной характер: хранить масло или корм для коров. Такие вещи могли выпускать сотнями, тысячами, миллионами, они почти ничего не стоили. Что же случается с течением времени?
Таких горшков или ваз стало меньше. Их количество теперь измеряется не тысячами, а единицами. Причём, при этом ценность древнего вавилонского горшка ещё не очевидна. Сколько раз вы слышал фразу в каком-нибудь музее, например в третьяковке, «Лучше бы мы в ГУМ сходили»? Я слышал не раз. Потому, что основная масса людей думает о вещах своих предков как о старом хламе, не имеющем никакой ценности. Новые красивые кроссовки или современный фен редко кто променяет на горшок из Вавилона. Он старый и ни для чего не годный, а фен нужен постоянно.
Но появляется некто и говорит, что ковыряние в истории это не только модно, но и дорого. Этот кто-то очень красноречиво рассказывает про Рембранта и тот становится популярным и дорогим. Другой увлечён сфинксами и доводит своё увлечение до коммерческого уровня. Рембранты и сфинксы растут в цене, все знают, что это модно и главное — дорого. Но может появится третий знаток, более пробивной и нахрапистый, и все переключаются на бронзовые наконечники.
Простой обыватель при этом тоскует в залах третьяковки по ГУМу. Без помощи оценщика ему никогда не придёт в голову, что в мусоре старой квартиры может быть что-то ценное. Если дед хранил в тумбочке махорку, то внуку редко приходит в голову, что это может быть столик из приёмной Людовика ХХХ. При этом ассортимент Икеи ему очень даже знаком.
Человеку не нужно прошлого. Все историки по большей части выполняют не социальный заказ на исследования, а утоляют собственное любопытство. Вполне возможно, что это от переизбытка денег и свободного времени в обществе. В тяжёлые времена ценность всего искусства стремится к нулю. Раз так, то мы ещё не раз прочитаем, как в мусоре на чердаке выискиваются шедевры, которые много лет мозолили всем глаза, а потом их случайно осмотрел доктор искусствоведения.