Несколько замечаний об этой книге вполне могут быть отнесены ко многим книгам Акунина. Но начну с конкретно «Турецкого гамбита». Для экранизации любой книги приходится чем-то жертвовать из книги. Книга в 400 страниц не в состоянии уместиться в 2 часа фильма. Что именно должно быть принесено в жертву смотрибельности определяют авторы фильма. Незначительные детали, второстепенные сюжетные линии вполне могут покинуть экран. Местами меняют мотивацию героев или хронологию событий, не всегда на экране хорошо то, что нравилось в книге. Но в фильмах по Акунину происходят странные метаморфозы. В «Турецком гамбите» поменяли главного злодея, причём очень кардинально. По мне, так вообще изменилась вся логика событий. Зачем? Книжный вариант был хорош.
Самое главное — никакой необходимости для подобных замен я не вижу. Может быть, автор книги по прошествии времени хочет переписать книгу? Такое мне кажется возможным.
Ещё одна особенность «Турецкого гамбита» и лейтмотив творчества Акунина — мрачность и дикость в описании России и её жителей. Очень много построено на контрасте дикой России и цивилизованного окружения, причём, и с запада и с востока. Запад — это Европа, а Восток представлен Масой. Одним словом, везде хорошо, где русских нет. При этом, никакого наговора нет, автор просто фильтрует события и поступки, хорошее остаётся за рамками книги, а всё мрачное описывается. Осуждать за это глупо, но выразить недоумение подобным методам вполне допустимо.
Допускаю, что это вызвано жанром. Детектив нуждается в атмосфере, и атмосфера праздника, как фон для убийств, мало подходит. Непонятным остаётся только радужность в восприятии всего другого мира. Кстати о радуге. В редкой книге Акунина не упоминается тема гомосексуализма. К чему бы это? Желание быть в тренде или живой интерес к теме?
Если подумать, в книгах Акунина негатива можно наковырять гораздо больше, чем чего-то положительного. Вероятно, это особый дар. Вдобавок к дару писателя. Книги у Акунина получаются интересными и захватывающими. Весь этот анализ происходит в голове только по окончании чтения. Вот так и буду, читать и ругаться, читать и ругаться.